Дракон Белквинита.
Самое клёвое время в круглосуточных супермаркетах - в самую рань, на границе рассвета. Именно тогда там пустынно как в ужастиках про последнего человека на Земле, когда одинокий ошалевший чувак бродит среди забитых продуктами полок, а вокруг никого. Выбираешь из полных рядов в гордом одиночестве, всё свежее и только что выставленное, и выпечка благоухает просто до неприличия призывно. И если и шатаются люди, то самые неожиданные и в самых гремучих смесях, даже поинтересней чем посреди ночи, потому что посреди ночи в магазины обычно ходят компании добираться спиртным. Но я не буду о людях, даже и интересных, потому что у меня сегодня ночь/утро изоляции.
Я периодически, хотя лучше сказать регулярно, устаю от людей и тогда идеальный вариант - неделю просидеть дома, вылезая пробежками до магазина, и никого не видеть/не слышать/не переписываться. Не то чтобы я мизантроп, я вообще считаю людей довольно милыми существами, но хоть полгода просидеть в квартире с инетом, даже не переписываясь по аське, для меня не проблема, а восстановление запаса автономности. Когда возможности не контактировать с миром неделю нет, а уединения хочется, я устраиваю себе ночь изоляции. Ничего особенного - просто не спишь всю ночь, пересматривая старые фильмы, перелистывая сайты про обогащённую радием зубную пасту, слушая саундтрек из вебкомикса и маясь прочей дурью. А потом ещё до рассвета, когда только-только начинают ходить троллейбусы, поехать в ближайший гипермаркет за завтраком. Эта часть почему-то крайне важна, без неё ночь изоляции не работает и не чувствуется так полно.
Поболтать в лифте с зевающей соседкой, которая только что проснулась и почему-то пышет интересом к твоей личной жизни. Наверно, её смутило сочетание нечёсанной волнистой гривищи до пояса, медно-блестящей джинсовой куртки, чёрных тренировочных штанов и голубых замшевых ботильонов. Или она вспомнила крики "А Неля к себе чеченов водит!" - как не стыдно, Винс, а ещё потомок декабриста.
В магазине набираю продукты, конечно без тележки, так что всё вываливается из рук, но в этом особый кайф балансирования и отслеживания ситуации. Беру, конечно, свежую, ещё тёплую пиццу - она сейчас дороговата для моих финансов, но жить на чае с хлебом и картошкой надоело до чёртиков. Какие-то засранцы разбили стеклянную остановку, причём не просто разбили, а не поленились раскрошить. Так что скамейка и полметра вокруг неё усыпаны мелкими, сверкающими как первый, нетронутый снег, осколками, где вряд ли найдётся один больше 5рублёвой монеты. Там стоит женщина с видом престарелой примадонны - старомодная, но тщательно уложенная причёска с химкой, профессиональный макияж, чёрное пальто и боа из чёрных перьев. Она невозмутимо держится на высоких шпильках и курит. Всё вокруг неё усыпано битым стеклом, но она манерно стряхивает пепел точно в урну посреди осколков. Блеск и нищета Петербурга.
А потом наконец-то приходит троллейбус, почти пустой, а за окнами потихоньку расплывается, пробирается, разжигается рассвет. Он сперва крадётся едва заметными переливами жемчужной пены по тёмно-синим небесам, прячется за светом ещё горящих фонарей, но потом осмелевает и всплёскивает светлые краски на тёмный фон. И когда я выхожу на своей остановке, из-за новостроек тянется вверх по небесам дымчатая вязь нежно-смородинового, серебристого и лимонного, как разлитый дорогой коктейль. И это граница даже не дня и ночи, а темноты и рассвета, и голова почти кружится от тишины и свежести воздуха. Привет, мир, у нас с тобой снова тет-а-тет.
Почему-то время "час до рассвета" ассоциируется у меня с Мугеном. Не знаю почему. Пусть будет.
Я периодически, хотя лучше сказать регулярно, устаю от людей и тогда идеальный вариант - неделю просидеть дома, вылезая пробежками до магазина, и никого не видеть/не слышать/не переписываться. Не то чтобы я мизантроп, я вообще считаю людей довольно милыми существами, но хоть полгода просидеть в квартире с инетом, даже не переписываясь по аське, для меня не проблема, а восстановление запаса автономности. Когда возможности не контактировать с миром неделю нет, а уединения хочется, я устраиваю себе ночь изоляции. Ничего особенного - просто не спишь всю ночь, пересматривая старые фильмы, перелистывая сайты про обогащённую радием зубную пасту, слушая саундтрек из вебкомикса и маясь прочей дурью. А потом ещё до рассвета, когда только-только начинают ходить троллейбусы, поехать в ближайший гипермаркет за завтраком. Эта часть почему-то крайне важна, без неё ночь изоляции не работает и не чувствуется так полно.
Поболтать в лифте с зевающей соседкой, которая только что проснулась и почему-то пышет интересом к твоей личной жизни. Наверно, её смутило сочетание нечёсанной волнистой гривищи до пояса, медно-блестящей джинсовой куртки, чёрных тренировочных штанов и голубых замшевых ботильонов. Или она вспомнила крики "А Неля к себе чеченов водит!" - как не стыдно, Винс, а ещё потомок декабриста.
В магазине набираю продукты, конечно без тележки, так что всё вываливается из рук, но в этом особый кайф балансирования и отслеживания ситуации. Беру, конечно, свежую, ещё тёплую пиццу - она сейчас дороговата для моих финансов, но жить на чае с хлебом и картошкой надоело до чёртиков. Какие-то засранцы разбили стеклянную остановку, причём не просто разбили, а не поленились раскрошить. Так что скамейка и полметра вокруг неё усыпаны мелкими, сверкающими как первый, нетронутый снег, осколками, где вряд ли найдётся один больше 5рублёвой монеты. Там стоит женщина с видом престарелой примадонны - старомодная, но тщательно уложенная причёска с химкой, профессиональный макияж, чёрное пальто и боа из чёрных перьев. Она невозмутимо держится на высоких шпильках и курит. Всё вокруг неё усыпано битым стеклом, но она манерно стряхивает пепел точно в урну посреди осколков. Блеск и нищета Петербурга.
А потом наконец-то приходит троллейбус, почти пустой, а за окнами потихоньку расплывается, пробирается, разжигается рассвет. Он сперва крадётся едва заметными переливами жемчужной пены по тёмно-синим небесам, прячется за светом ещё горящих фонарей, но потом осмелевает и всплёскивает светлые краски на тёмный фон. И когда я выхожу на своей остановке, из-за новостроек тянется вверх по небесам дымчатая вязь нежно-смородинового, серебристого и лимонного, как разлитый дорогой коктейль. И это граница даже не дня и ночи, а темноты и рассвета, и голова почти кружится от тишины и свежести воздуха. Привет, мир, у нас с тобой снова тет-а-тет.
Почему-то время "час до рассвета" ассоциируется у меня с Мугеном. Не знаю почему. Пусть будет.