Дракон Белквинита.
Этот сон был в очень блёклых тонах, как вылинявший пергамент, и живые цвета проявлялись, только когда он улыбался. Мне обидно, что я так и не увидела, как он смеётся.
Часть 1
Часть 2После заката он шёл встречать её у подножия жёлтой скалы, когда к нему приблизился главный надзиратель. Это был высокий лысый человек с узором из железных пластинок на правой стороне лица и разорванным уголком рта, из-за чего он всегда чуть-чуть ухмылялся.
- Что, цыпу свою ждёшь?
- Не твоё шакалье дело, - ответил парень и приготовился уворачиваться от плети. Но надзиратель только растянул свою ухмылку шире и сказал, подавшись вперёд
- Да ну? А если я пойду и расскажу кому надо, что она с тобой валандается? По головке её погладят? А чем?
Головорез сжал зубы до скрипа и кулаки до побелевших костяшек.
- Чего ты хочешь?
- Ты думал, хорошо устроился? Будешь мне перечить, а девка твоя – с камня тебя снимать? Попробуй лучше шабелла надуть, а не меня! Если не хочешь, чтобы её замели, будешь как шёлковый теперь, понял?
- Пошёл ты, выродок, - с презрением протянул парень, непроизвольно становясь в позицию для драки. Но надзиратель растянул свой кривой рот едва не до уха
- Пааааасмотрим, - он развернулся и ушёл. Бандит остался ждать. Выбора у него и его гордости не было – только отослать девчонку, так, чтобы никогда не приходила больше и не смотрела даже в его сторону. Но когда с висячей лестницы неуклюже спрыгнула девушка, он не успел сказать ни слова, прежде чем она схватила его за руки и, просияв, выпалила
- Саттар!
От неожиданности он распахнул рот. Девчонка, радостная и самодовольная, сжала его грязные пальцы и спросила
- Ведь правильно? Это же твоё имя? Я вспомнила, как капитан тебя окликал! А меня зо…
- Айлиль, - хрипло пробормотал он, справившись с изумлением. Она запнулась, потом широко улыбнулась и отчего-то покраснела.
- Ты помнишь?
- Я всё помню, - сказал он, и она смотрела на него, смущённо улыбаясь, и вспомнила, что нужно выпустить его пальцы только через несколько минут.
С этого дня Саттар перестал перечить надсмотрщикам. Он оставался всё так же непочтителен и дерзок, но теперь подчинялся прямым приказам, Его осуждали другие угольщики, для которых он прежде был ежедневным развлечением. Надзиратель ухмылялся, и через некоторое время начал отправлять его в одиночные разведки вглубь неисследованных пещер, не боясь, что Саттар сбежит.
Айлиль прибегала к нему каждый вечер, нагруженная книгами и краденой едой, потому что однажды увидела ту жижу, которой кормили угольщиков. Когда у неё не получалось стащить, она откладывала свой обед, но никогда не признавалась в этом. Она зачитывала ему бесконечные тексты, а потом слушала, приоткрыв рот, объяснения того, что только что произнесла. Он растолковывал ей метафоры, приводил примеры, на ходу придумывал истории и, даже отчаявшись, не повышал голоса, только запускал пальцы в волосы, растрёпывая их ещё сильнее. Когда она понимала что-то сама, она радостно и торопливо выкладывала свои соображения, искательно заглядывая ему в глаза, и он мягко улыбался, как всегда глядя из-под полуопущенных век.
Она мечтала о времени, когда они вернутся к отцу и тот увидит, какой Саттар умный и сделает его своим советником. Айлиль понимала, что Саттар умнее вообще большинства императорских чиновников, включая её отца, но жажды власти в нём было не больше, чем уступчивости, так что высокий пост ему не занять. Но рядом с ним было самое спокойное место в мире, и глаза его больше не были стальными для неё.
А потом всё рухнуло.
Он сказал, что нашёл сквозной проход в горах, что он может вывести её отсюда уже через несколько дней, когда расчистит путь настолько, чтобы она смогла пройти. Айлиль испугалась, она знала, что за попытку побега карают смертью. Она была очень послушной и привыкшей повиноваться правилам девочкой, она не любила бороться за что-то. Она пыталась объяснить ему, она пыталась уговорить его подождать , но он и так слишком долго был на цепи. Он не понимал её страха, не понимал, зачем ждать и проходить унизительные испытания, если можно уйти сейчас и по-своему. Она не смогла ничего толком объяснить и в конце концов тихо согласилась.
Айлиль маялась и не находила себе места два дня подряд. Она металась по комнате, не могла читать и перестать думать о чём-то другом. «Это неправильно» стучало в её голове. «Мы не должны, это неправильно. Что если нас поймают? Почему он не может подождать ещё год или два? Он авантюрист, он думает только о свободе, он не останется со мной, когда всё будет кончено… Я должна рассказать, мы ещё не сбежали, его не тронут… Ещё немного времени, он успокоится, он смирится… Боги, о боги, как же мне поступить?»
Она уже почти подошла к главному надзирателю, но развернулась в двадцати шагах и скрылась в смятении. Он заметил и нашёл её сам.
Надзиратель говорил очень складно и сладко.
Волка не приручить, говорил он. Бандит всегда останется бандитом, никогда он не сможет понять священной мудрости, сколько бы книг бедная Айлиль не читала ему – и да, надзиратель знает, что она читала. И что, усвоил этот головорез её поучения? Нисколько, иначе бы он не пытался бунтовать. Он бы терпеливо и достойно дождался бы экзамена и вышел бы на свободу с почестями и честью. Но нет, ему нужно бежать, рисковать её жизнью, потому что его душа слепа к высшей добродетели. Он дикий зверь, и хотя дикие звери могут быть поразительно умны и чем-то интересны, в них нет ничего кроме жажды свободы и убийства. С другой стороны, если она хочет просветлить его путь, спасти его от самого себя, она должна раскрыть его планы. Это докажет, что она постигла всю мудрость. Докажет, что она заслужила свободу.
Она вздрогнула и вскинула глаза. Кривая улыбка надзирателя растянулась шире.
- Да, дитя, ты будешь свободна. Тебя в безопасности доставят к твоей семье.
Этим вечером Саттар был ещё грязнее, изможденнее и потрёпаннее чем обычно, но холодный азарт танцевал в его глазах.
- Завтра ночью, - сказал он твёрдо. – Уходим завтра. Укради столько еды сколько сможешь и одень что-нибудь дорожное.
- Хорошо, - сказала она, не поднимая взгляда. Несколько неловких мгновений он просто смотрел на её затылок, потом сказал со всей мягкостью, на какую был способен
- Эй, не трусь. Завтра мы будем свободны.
«Свободны.» Надзиратель прав, он думает только о свободе. «…мне плевать на эту девчонку. Я никому не предан…»
- Ты скоро забудешь это место как страшный сон.
Он и не собирается быть с ней. Это просто сделка для него. Он наёмник и всегда им останется, а она глупая девчонка, на которую он согласился работать. Но он нарушает условия первый! Он обещал пройти вместе с ней испытание на мудрость и доставить её к отцу, они никогда не договаривались, что она будет рисковать!
- Хорошо, - глухо повторила она. Саттар начал что-то говорить, но прикусил губу и промолчал. Потом вздохнул, пожал плечами и сказал
- Иди, тебе нужно как следует выспаться.
Айлиль кивнула и ушла, так ни разу и не взглянув в его глаза.
Когда следующей ночью он вёл её за руку в темноте, она вспомнила прикосновение его губ к кончикам её пальцев, и измученная собственными метаниями, остановилась
- Саттар, - сказала она с отчаянием. – Я… рассказала всё надзирателю. Нас схватят, как только увидят, где ты нашёл проход. Давай вернёмся, пусть всё будет как раньше…
- Поздно. Они не оставят это вот так. Нам некуда возвращаться, - ответил он, и в голосе его не было удивления или злости, только усталость.
-Ты знал, что я?.. – спросила она потрясённым шёпотом, качая головой и отказываясь верить.
-Я догадался, - спокойно подтвердил он.
- Бог прокляни твою душу, Саттар, - тихо и горестно сказала она после минуты тишины. – Почему ты не остановил меня? Я бы не сделала этого, если бы ты остановил меня.
- Это был твой выбор, - сказал он, и грустная тень улыбки скривила его губы. – Я надеялся, что ты не сделаешь этого. Но каждый выбирает сам.
Оба избегали произнести слово «предательство» вслух, и осознание этого делало разговор ещё непереносимей.
- Ты сильнее, Саттар! – закричала она и ударила его в грудь. – Ты умнее! Ты опытнее! Ты… Ты не должен был позволить мне… Ты должен был остановить меня! Как ты мог заставить меня решать такие вещи!
Она плакала, кричала и стучала кулачками о его грудь, и он молчал. Выбившись из сил, она безвольно опустила руки и подняла на него зарёванные отчаянные глаза, молящие уверить, что всё ещё можно исправить, что он справится, что всё будет хорошо. Впервые в жизни Саттар опустил взгляд, потом повернулся и пошёл навстречу ловушке, не оглядываясь.
Улыбчивый старичок с блестящими, как морская галька, глазами приказал сбросить преступника со скалы. Серым туманным утром на вершине высочайшего из здешних утёсов стоял главный надзиратель, два стражника и Айлиль. Губы её были искусаны, ладони кровоточили из-за ногтей, впившихся в плоть, взгляд лихорадочно горел.
Трое стражников с копьями привели Саттара. Он шёл спокойно, с прямой спиной, лохмотья неуклюже висели на его худом теле, руки были связаны. Айлиль подумала, что не остановила бы и взгляда на этом угловатом, лохматом, грязном и заросшем щетиной головорезе, если бы он шёл на казнь мимо помоста её отца. Сейчас он был дороже всего на свете и ненавистнее всего на свете, и, оказывается, она всё ещё почти не знала его.
Он остановился напротив неё, и стражники не стали тыкать в него копьями, поторапливая. Айлиль протянула дрожащую руку и коснулась его щеки кончиками пальцев. Надзиратель сказал что-то отвратительно грязное, и стражники загоготали в голос, но это не имело значения. Айлиль смотрела в его глаза, серовато-зелёные и нежные, как море далеко-далеко под скалой. Наверное, и ей и ему было бы легче, если бы стражники потеряли терпение и оттащили его. Тогда она могла бы кинуться следом, кричать на них, драться, царапаться и кусаться, а он бы рвался ей навстречу. Но она знала Саттара достаточно, чтобы не надеяться на это.
Он посмотрел ей в глаза в последний раз, сказал «Прости», развернулся, в пять шагов достиг вершины скалы и спрыгнул.
@музыка: Stone Sour - "Wicked Game" конечно, с чего бы я ещё взялась это дописать.
@темы: капель